Читать книгу "Рогора. Дорогой восстания  - Даниил Калинин"

Итого около пяти тысяч конницы да шести тысяч пехоты, если считать вместе с пушкарями (всего у меня двадцать одно орудие – в два раза меньше, чем у лехов). Не стоит, конечно, забывать про торхов, если все пойдет по плану, сорок сотен лучших воинов степи сыграют свою роль в битве, но… Но при прочих равных торхи – иррегулярная и довольно слабая кавалерия, неспособная как атаковать плотный строй пешцев, так и противостоять удару разогнавшейся латной конницы.

И все-таки я верю в победу.

Ставка польного гетмана

Барон Золот, ветеран Фряжской войны,

доверенное лицо короля Якуба

– Ваше сиятельство, не считаете ли вы более разумным выдвинуть вперед артиллерию и разогнать ядрами это сборище разбойников?

Князь Еремий, высокий и худой мужчина уже преклонных лет, с нездорового цвета кожей и серебряными висками, бросил лишь презрительную улыбку графу Гофу, изрядному, надо признать, трусу. Впрочем, и мне претит приказ командующего атаковать шляхетской кавалерией в развернутом на весь фронт строю. Хотя бы потому, что управление разогнавшейся лавой[36] фактически невозможно, князь не делил хоругви по полкам, что могли атаковать хоть и синхронно, но каждый на своем участке (левый и правый фланги, центр), не условился о порядке передачи команд и приказов атакующим. С другой стороны, вряд ли бунтовщики смогут хоть что-то противопоставить латной коннице, тем более на короткой дистанции, самой удобной для разгона и атаки тяжелой кавалерии.

И все-таки начинать бой даже без ограниченной артиллерийской поддержки (особенно когда противнику нечем ответить!) мне кажется неразумным.

– Барон Золот, о чем вы задумались?

Разивилл с неодобрением воззрился на меня. Тот факт, что я в свое время воевал под началом графа Бергарского, не дает князю покоя. Как же! Человек его врага – и вдруг прикомандирован к войску королевским приказом! Надо отметить, что его величество не позаботился дать ни четких инструкций, ни прямых приказов, что именно я должен делать: шпионить, брать на себя командование войском или отдельной его частью или быть сторонним наблюдателем и даже не пробовать высказывать свое мнение, лишь старательно фиксируя происходящее. Так нет же. Неясен и мой статус королевского порученца при польном гетмане юга. «Соображай на свое усмотрение» – вот так это и называется… Что же, мы и сообразим.

– Ваше сиятельство, боюсь, что граф прав и бросать ядро армии в одну лихую атаку не совсем предусмотрительно.

Еремий, нехорошо прищурившись, вперил в меня тяжелый взгляд. Когда же князь открыл рот, в его голосе сквозила презрительная издевка:

– Скажи-ка, барон, а ты участвовал в Бороцком сражении? Ты был рядом с Бергарским, когда он повел гусар в атаку?

– Да, ваше сиятельство!

Князь неожиданно притопнул, видимо от возмущения:

– Бергарский прославил свое имя и вписал его на скрижали истории одной кавалерийской атакой! Одной! И он повел людей на лес пик, а там, – старик яростно взмахнул булавой в сторону конницы бунтарей, – там нет никого и ничего, что остановило бы конных латников!

Буравчики серых, уже практически бесцветных глаз яростно вперились в меня, заставив в итоге потупить взгляд. Да, воля у старого князя есть, как и жесткая волчья хватка. Жаль, что для настоящего полководца и лидера это не единственные необходимые качества.

– Повстанцы могли взять в Львиных Вратах какое-то количество огнестрелов и полевых орудий. Собственно, весьма изрядное число, если разобраться.

– И я согласился бы с вами, выдвини они вперед пешцев, поставив перед собой колья, выкопав пусть и неглубокий ров, а на валу поставив пушки – у них было время. Но они выдвинули вперед конницу! А значит, это самые их лучшие части – ведь в случае бегства кавалерии она неминуемо затопчет всех, кто сзади! На дружинников и сделали ставку, но, думаю, рогорцы побегут после нашего первого же удара и постараются сдержать нас уже на выходе из Каменного предела. И кстати, даже если они захватили какую-то часть пушек и огнестрелов исправными, откуда у них умелые пушкари или достаточное количество обученных бойцов для формирования стрелецкой части? Не знаете?! Вот и я не знаю!

Повернувшись к трубачам, Разивилл в нетерпении выкрикнул:

– Трубите атаку! Пусть лехская кавалерия в очередной раз погуляет по костям врага!

Первая линия лехского войска, шляхетская кавалерия

Барон Владуш Руга

– Готовы, господин? Наверное, уже отвыкли за столько лет?

Верный Ласар ободряюще улыбается. Впрочем, его поддержка сейчас излишня. По крайней мере что касается предстоящей битвы. Уж что-что, а за какой конец сабли браться да как держаться в седле, я не забыл. Конечно, тяжелая кираса давит на плечи, забыл я и тяжесть шлема на челе, но в основном же все весьма привычно. Да и противник наш… Это не кирасиры фрязей и не витязи ругов, это легкая, не обученная драться конным строем, разномастная дружина Рогоры. Которой сегодня придет конец…

– Переживаете за сына?

Бессменный сподвижник и правая рука, по совместительству учитель фехтования Аджея и мой партнер по тренировочным схваткам, Ласар зрит в корень и находит в моем сердце нужную струну. Впрочем, на этот раз все и так на поверхности.

– Как тут не переживать… Хоть бы был жив! Когорд, проклятый предатель, написал, что Аджей стал мужем его дочери! Как же! Мне доподлинно известно, что сына лишили поста советника именно за то, что он прервал свадебную церемонию, после чего Когорд бросил его в темницу! Лехского дворянина!!! А после направил под конвоем к Львиным Вратам – и более никто ничего о сыне не слышал, никто его не видел и не знает, где он…

Ласар задумчиво покачал головой:

– Все же Аджей порядочный сорвиголова! По крайней мере парень весьма своеволен. Возможно, он действительно добился руки баронессы Корг?

– И не прислал за это время ни единой весточки?!

– Может, не мог…

Громкий, надрывный звук боевых труб, командующий атаку, прервал нас. Возбужденные разговоры, гомон разом сникли. Исчезли и лишние, беспокойные движения – до сигнала всадники который уже раз проверяли, ладно ли подогнана броня, легко ли идет сабля из ножен или самопал из кобуры, теперь же все как один развернулись в сторону врага и на невыносимо долгое мгновение словно бы замерли.

Но это мгновение осталось позади: боевые кони первых шеренг всадников сделали шаг, другой, третий… и огромная – так по крайней мере ощущается в ограниченном пространстве долины – конная рать неспешно подалась вперед.